За что боролись, на то и дети похожи...Короче, вот вам.

22:37 За что боролись, на то и дети похожи...Короче, вот вам.

Специально для Рениксы и Kylie.

Типа, Кэрри-2...Фика про Наги.

Он спрятался в подворотне, и они с гиканьем и воплями пробежали мимо. Эхо еще не затихло, когда он вышел из укрытия и поплелся домой, волоча по асфальту потрепанный рюкзак. Да на что я им всем сдался? Что я им всем сделал?

Вопрос этот он задавал себе уже не в первый раз, и, как всегда, он оставался без ответа. «Не вписался». Других причин, пожалуй, нет… Если ты хоть чем-нибудь отличаешься от других… Закон этой гребаной жизни. Драться… Пришлось научиться – а что он может один против половины школы? Правильно, ни хрена…

Домой не хотелось. « - Ну как дела в школе, милый? Все в порядке, никто не обижает?» Ненавижу… При этих словах ему хотелось сорвать рубашку и продемонстрировать матери: «Вот, мам, видишь? Это мне от Юкио, а вот след лезвия – от Рётаро, а вот сигаретой, не помню кто…» И чего этим можно добиться? Мама придет в школу, поставит всех на уши, а через пару дней его вообще убьют. И никто не узнает, где могилка его.

Перейти в другую школу? Черта с два. Эта проклятая дыра – как ни странно! - лучшая школа города. И, кстати, учиться в ней бесплатно (и безблатно), как Наги, исключительно за счет своего интеллекта, дано не каждому. Следовательно, он обязан (Господу богу, что ли, обязан?) шею себе свернуть, но закончить ее. И ни о каком переводе речи быть не может. Наги уже пытался доиграться до исключения, но кроме истерики у матери и разнесенного в щепочки (ею же) компа это ничего не дало.

«Если ты не будешь учиться здесь, ты не будешь учиться нигде! Твой отец хотел, чтобы его сын получил хорошее образование, и я хочу того же!» Психопатка чертова.

За поворотом ждало родное крыльцо. Он взглянул на него, подумал и направился мимо, к небольшому тихому скверу. Пройдя его насквозь, он вкарабкался на знакомое дерево у дальней ограды и раскрыл книгу. Пошли все подальше.

- Мам, я дома.

- Наги, милый! Как дела в школе? А чего ты так поздно, в кино с друзьями ходил?

От матери пахло перегаром. Наги передернуло.

- Все в порядке.

- Ну вот и славно! – Она пошатнулась и схватилась за дверной косяк, умудрившись при этом не опрокинуть зажатый в другой руке стакан.

С тех пор, как ушел отец, мать практически ежевечерне напивалась. Наги ни разу не видел «самого процесса», зато всесторонне изучил результат – мать становилась неадекватно веселой, постоянно вспоминала об отце и, судя по всему, забывала сколько Наги лет.

- А тебе тут девочка звонила, Сумико, спрашивала, когда ты придешь. Ты мне про нее не рассказывал, кто это?

Никакой Сумико Наги не помнил. Хотя, нет…А, это та ненормальная из параллельного.

Как и сам Наги, Сумико, была школьной «отверженной», и искренне надеялась подружиться с Наги на этой почве. Очень толстая, одетая дорого, но неаккуратно, тупая до такой степени, что когда над ней издевались (например, делали комплимент сочетанию зеленой блузки с красными лосинами) она не замечала этого. Сумико постоянно подходила к Наги на переменах, или подсаживалась к нему в столовой, чем вызывала новый град острот на их с Наги головы.

Отношение Наги к ней крайне сложно было назвать хорошим.

- Ты опять пила?

Этот вопрос – как обычно – поставил мать в тупик. Ибо она – как обычно – пребывала в более чем наивной уверенности, что ее состояние осталось незамеченным. Воспользовавшись ее замешательством, Наги – как обычно - проскользнул наверх, в свою комнату, и захлопнул дверь.

Ему - как обычно – захотелось сбежать из дома. Но – как обычно – бежать было некуда.

<Микроб> О, Наги пришел!

<Дункан Маклауд > Салют Блуждающим-в-Сети!

<Сексуальный революционер> Наги: Бескульт-привет!

<Смерть он-лайн> Наги: 

Компьютер тихонько гудел. Пальцы перебегали по клавишам. Там, в Сети, никто не знает, кто такой на самом деле Наги Наоэ. Никто не знает, что сегодня ему - случайно, конечно же – подпалили волосы и вложили во все тетради по жвачке., а вчера он доставал свою куртку из унитаза на втором этаже. Никто не знает, что он – слабак и неудачник, штатная «жертва», что его мать скоро сопьется, что он никому не нужен в реальном мире, даже себе.

Там, в Сети, он умеет улыбаться.

<Наги> Дункан Маклауд: Как твое свидание?

<Наги> Белая и Пушистая: Ты где пропадала? Иди в “асю”, срочно!

Он всегда сидел в чатах под своим реальным именем. Взять псевдоним означало бы окончательное отступление перед реальностью.

А сколько их еще, таких вот, как он - одиноких? Хотя бы в этом чате? ,У кого молчит телефон, кто трахается только «он-лайн», у кого еще выбор между петлей и Интернетом?

Вот «Белая и Пушистая» – кто? Замордованная жизнью домохозяйка лет сорока? Заметно, что она только отыгрывает девчонку. Или вот Дункан, плейбой всея Интернета… Наги часто казалось, что это вообще женщина. Или «обаятельная сволочь» «яркая личность» Брайан – кто-то вроде самого Наги, разве что чуть постарше.

Они всегда висят в чате, практически каждую ночь, а возможно и днем. И вся их жизнь – это стук по клавишам.

Ведь в сети можно быть кем угодно… Можно прожить любую жизнь… Вот только умирать все равно придется здесь.

Наги в Сети был почти собой. Только тем собой, каким он был бы, вези ему в жизни почаще - нормальным, общительным и остроумным подростком, а не затравленным волчонком. Он шутил, спорил, знакомился, обсуждал книги, музыку, девушек (словно у него хоть раз была девушка)…

Он никогда не пытался познакомиться с людьми Оттуда – Здесь. Слишком не похожа его привычная маска на настоящее лицо.

А потом он выключал компьютер, и Отчаяние с новой силой набрасывалось на него. Заставляло скрипеть зубами и сжимать кулаки так, что ногти впивались в ладони. И чем красочнее прошла «виртуальная ночь», тем глубже они впивались.

Первый урок окончен, перемена – десять минут. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть…

- Наоэ! Утю-тю, моя милая!

- Сколько мы стоим?

- Наги, пошли с нами бухать!

Тридцать пять, тридцать шесть…

Стиснув зубы и стараясь смотреть только вперед, он шел по коридору. Его – случайно, о да!- толкнули в спину, так, что он чуть не упал, случайно ударили сумкой, случайно облили лимонадом. За то, что он учится на «отлично», за то, что предпочитает книги - футболу, а компьютер – пьянкам, за потертую форму, за то, что он похож на девушку, за то, что он такой вот живет на Земле и первый год учится в этой школе.

Наги не понимал, с какого момента его начали травить. Просто когда-то это, безусловно, началось. И , безусловно, не закончится…Или не скоро закончится. Или закончится, когда я им глотки перегрызу…

…Шестьдесят. Раз, два, три…

Правое крыло, третий этаж. Туалет. Здесь обычно никого нет, широкие подоконники – можно сесть, и, если повезет, просидеть так с книжкой или сигаретой всю перемену. И даже следующий урок, эту гребаную физкультуру, на которой к издевательствам соучеников добавляются таковые от учителя. «Наоэ, вы приседаете, словно на унитаз!» . Старый мудак.

Наги залез на подоконник, повесил сумку на батарею. Тишина и покой.

Ненадолго…

Они ввалились с хохотом и запахом перегара. «Те пять лет, что я провел в первом классе…»

Юкио. Рётаро. Накомо. Пиздец…

- Ох ты бля! Кто это тут у нас? Ты его знаешь? А ты? А ты? - Юкио опросил всех собравшихся и повернулся к Наги. - Пацан, ты из какой школы?

Наги молча закрыл книгу и свесил ноги с подоконника. Возможно, удастся уйти…

- Ну, только не плачь, не плачь…Покури с нами, успокойся. – Рётаро подобрал с пола бычок и, под дружное ржание остальных, ткнул Наги в лицо. – Ну? Кури давай, я че, зря оставлял? Ты меня не уважаешь?

Наги замер, глядя на свои кеды.

Вот сейчас размахнуться – и врезать по этой роже, изуродовать, выдрать все волосы… Заставить стократ заплатить за порванные книги, за прожженную одежду, за каждую ссадину, за каждое «Завоняло че-та…..А, Наоэ приперся…».

И когда этот гад потом выйдет из комы, он будет жрать через трубочку.

Мечты не совпадали с реальностью процентов на 120.

Не дождавшись ответа на свой вопрос, Рётаро толкнул Наги в грудь.

- Не, ты явственно меня не уважаешь. А старших надо уважать, тебе не говорили? – он взял Наги за подбородок и дернул вверх. Наги оттолкнул его руку.

- Дай пройти.

- Чего??!!??

- Я сказал – дай пройти, мразь. – Наги поднял лицо. Ненависть вышвырнула все мысли из головы. – Повторить?

Наги дрался, как бешеный, но их банально было больше. И когда зазвенел звонок на урок, они убежали, оставив Наги валяться на полу среди мусора и рассыпаных книг.

Голова гудела. Несколько секунд он не понимал, почему ничего не видит, потом понял, что надо открыть глаза. Тело слушалось паршиво. Кто я? .Наоэ Наги. Где я? В мужском сортире. Что со мной?

Нарвался. Избили. ..

Спорят с Рётаро только самоубийцы. И еще вот Наги, иногда, блядь, отличается. Жизнь ему, блядь не нравится, гордый он у нас, чем таких делают, где таких лечат…

НЕНАВИЖУ!!!!!!!!

Он застонал от ярости и бессилия, изогнувшись на грязном кафеле. Господи, если бы я мог…Если_бы_я_мог…

Дикий грохот. Наги резко сел, потряс головой, приходя в чувство.

По всему помещению валялись крупные белые осколки. Судя по всему, до этого они были раковиной.

Наги протянул руку и взял один. Взвесил на ладони.

Кто-то вошел, снял раковину и шарахнул ее об стену.

А я и не заметил.

Вот бред-то! Из горла вырвался смех-всхлип. Истерика…

Раковину грохнули, раковину грохнули… - он подбросил осколок на ладони.

Осколок повис в воздухе сантиметрах в десяти от руки Наги.

Ошарашенный, Наги медленно отодвинул ладонь. Осколок покачнулся, но остался на месте.

«Влево» – мысленно приказал Наги, и кусок фаянса медленно поплыл в указанном направлении.

Если бы кто-нибудь появился сейчас на третьем этаже в правом крыле, у него бы стали дыбом волосы.

По пустой рекреации из угла в угол летала десятикилограммовая гиря из спортзала. Она то взмывала к потолку, замирая в миллиметре от лампы, то резко падала вниз, крутила сальто, выписывала неимоверные кривые.

За передвижениями обезумевшей гири, не отрываясь, следил из угла хрупкий мальчик с кровоподтеком на щеке. Он стоял совершенно неподвижно, вскинув голову и улыбаясь.

И если от вида гири волосы наблюдателя встали бы дыбом, то от этой улыбки они бы поседели.

На всем теле.

Под пронзительный вой звонка гиря плавно опустилась на пол.

Мальчик подхватил свою сумку и медленно пошел вдоль по коридору, вброд через бурные реки тел, вырвавшиеся на свободу из-за дверей кабинетов.

А ведь я, наверное, могу обрушить внутрь эти стены. Наги замер перед открывшейся перспективой.

Взмах руки – и все эти люди корчатся под обломками. Напряжение прошло по пальцам, он ощутил, как нагреваются ладони.

Раз – и всё…

- Блин, чё ты встал-то?

Наги очнулся от видения. Стряхнул с руки смертоносное тепло.

Всё непременно будет. Но не сейчас. И немного не так…

Я не хочу лишних жертв.

До конца дня Наги никто не трогал. Рётаро и компания, видимо, решили, что с него хватит. Остальных же, судя по всему, уже успели оповестить об утреннем «ритуальном избиении» – Наги слышал перешептывания за своей спиной.

Рётаро…

Наги отложил ручку, прикрыл глаза и представил…

И ты, солнышко, не потеряешь сознание… До последнего не потеряешь, обещаю…

Ногти впились в ладони до крови, но он не заметил.

Уроки закончились. Школа опустела мгновенно.

Не совсем. Несколько человек в ней все-таки оставались.

Жизнь была говном, даже полным говном. Денег ни хуя, а курить хочется. А копы – сволочи, и синяки болят до сих пор…

Еще работа эта… Блядь. Исключат ведь, ублюдки. Черт, хоть бы год закончить…

С примерно такими мыслями Рётаро сидел на лестнице, на перилах, и болтал ногами в ожидании учительницы. Переписывать контрольную по третьему разу, да еще и спьяну – они с ребятами, пока этот лох Саджи нормативы принимал(«Это отжимание? Ты так на бабе своей отжиматься будешь!»), сгоняли за пивом… Абзаццц.

Он покосился на Наги, и снова занялся созерцанием стенки.

Наги подошел к нему и стал перед ним. Несколько секунд Рётаро молча смотрел сквозь Наги, и, наконец, изрек:

- Не нарывайся, а? Мне влом тебя бить.

- А мне не влом.

Рётаро поднял голову и недоуменно воззрился на Наги. «Морские свинки не разговаривают.»

- Рехнулся?

В следующий миг его швырнуло о стену.

Он сам не понял, почему он лежит навзничь под лестницей, почему так дико болит спина, и что за дрянь стекает по лбу.

- Допустим. – В поле зрения появилось лицо Наги, и Рётаро отшатнулся. – Я могу убить тебя, Рётаро, прямо здесь. За все то, что ты мне сделал.

«Дрянь» дотекла до губ, она была соленая и липкая. Наги стоял, склонившись над ним и улыбаясь.

Он никогда раньше не улыбался.

ТАК – тем более…

- Я могу убить тебя, Рётаро. – хриплым, резким шепотом повторил Наги. – И никто, никто не узнает, что это был я. Что вообще это было. – смешок - Никто не поймет, какая сила раздробила тебе череп об потолок…

- Н-не надо! – Рётаро не узнал своего голоса.

Смерть в школьной форме подняла руку.

- О!

Молоденькая девчонка в полицейской форме согнулась пополам в приступе рвоты. Она считала, что видела ВСЁ…

Не ТАКОЕ.

Кровь была повсюду – на стенах, на потолке, на полу – к ней прилипали подошвы ботинок. Кровь и клочья плоти. Словно человека засунули в полную ножей центрифугу.

Её напарник, «шкаф с антресолями» побелел, но устоял.

Школьный охранник, пожилой уже мужчина, стоял рядом . Несмотря на возраст, поседел он только недавно. Минут сорок назад,.

- Что… - «Шкаф» словно в трансе медленно- медленно поворачивал голову из стороны в сторону – могло…это???

- Тоджи....я.. – девочка, держась одной рукой за живот, указала на дверь.

- Иди…да-да, иди.

Если не знать, что это – кровь, то все нормально… Просто покрасили комнату. В рамках давно обещанного ремонта. В красный…

- Кто оставался в школе??

- Из учителей - ….. Из детей - не могу назвать всех точно… Сато Хотару, Сома Юкио, Такедо Рётаро …Наоэ Наги.

- Обзвонить. Обойти дома. Быстро!

Уже темнело.

Дверь открыли сразу.

- Наоэ Наги?

- Да. Что вас интересует?

Невысокий, серьезный мальчик. Руки сложил на груди, смотрит вниз – глаз не видно из-под челки…

- Я хотел бы знать, во сколько ты сегодня покинул школу?

- В… - он задумался, припоминая… - кажется, в 5…в 5.20 или что-то вроде. А что?

Установить время смерти…Кровавое месиво…Время смерти…

- Почему ты задержался после уроков?

- Я сидел в школьной библиотеке. Искал литературу для реферата.

- А…кто там был, кроме тебя? Кто тебя там видел, с кем ты общался?

- Там была Такэути Айуми, учительница географии. Еще – библиотекарь, Гэндзабуро Рэй. Из детей – он произнес это слово так, словно не причислял себя к ним. Тоджи стало не по себе. – там были Юкио и Рётаро. Имени охранника я, к сожалению, не помню. Больше я никого не видел.

- А ты не видел никого…подозрительного?

С рогами, хвостом и тремя головами ? Кто мог бы размазать парня тонким слоем по потолку? Ну-ка, напрягись?

- Нет.

Он даже не интересуется, что случилось. Он вообще не интересуется. Просто отвечает на вопросы, четко и немного раздраженно…

- Произошло убийство. Это очень важно. Вспомни.

- Я никого не видел. – мальчик продолжал смотреть в сторону.

Тоджи неожиданно захотелось схватить его за шкирку и долго бить головой о стену, вымещая на нем всё, пережитое за этот день. Схватить и лупить, лупить, и орать на него, описывать криком тот закуток под лестницей, покрашенный в красный…

Мальчик быстрым движением откинул челку со лба. На миг его глаза встретили взгляд Тоджи, и тот ощутил потребность закончить этот допрос, беседу, разговор, короче – закончить и побыстрее.

- Если вспомнишь что-нибудь еще – звони в полицию.

- Да, конечно.

Тоджи сделал шаг с крыльца, но мальчик окликнул его.

- Извините пожалуйста…

Тоджи замер, не донеся ногу до ступеньки.

- Извините пожалуйста, а кого убили?

- Личность убитого устанавливается.

- До свидания.

Он обернулся у калитки.

Наги стоял на крыльце и смотрел на него.

И улыбался.

И Тоджи неожиданно осознал, что стоит за этой улыбкой…

«вам понравилось, что я с ним сделал?»

«хочешь знать, что он чувствовал?»

Тоджи сунул руки в карманы и пошел прочь, ускоряя шаг, проклиная жару, проклиная себя, проклиная это чертово убийство, лихорадочно сочиняя отчет начальству, но последний аккорд всё равно настиг его.

Ведь вам не поймать меня, верно?

Наги проводил взглядом ссутулившегося копа и закрыл дверь.

Теперь все кончилось. Все получили по заслугам.

А ему больше нет места в этом городе. Да ему, вообще-то, и не надо.

Прежний Наги умер. Всё вообще умерло.

Это не его дом и не его город. Это не его жизнь.

Он вытащил пакет с документами. Сунул в карман свидетельство о рождении, хотел забрать все деньги, но, подумав, половину оставил - он-то найдет, где взять, а матери жить надо.

«Я ушёл. Насовсем. Прощай.».

Наги забросил рюкзак на спину и вышел в темноту. Постоял на крыльце, прислушался к вою сирен. Потом откинул волосы со лба и направился в сторону шоссе.

Когда найдут Юкио и остальных, он будет уже далеко.

И там никто не будет тыкать ему в лицо окурками.

Никто и никогда.